Людские потери в любом вооруженном противостоянии неизбежны.
Более того, именно желанием нанести урон противнику в живой силе руководствовались все стороны былых войн, включая две мировые. И к этому же стремятся участники современных локальных конфликтов.
То есть любая война вне зависимости от причин и целей предполагает смерть.
Вот почему, когда прочел недавний указ президента России о засекречивании потерь личного состава Минобороны в мирное время (от 28.05.2015), испытал недоумение.
Но не само решение властей отныне и во веки веков замалчивать подвиги, славные даты и имена героев, положивших свою жизнь на алтарь Отечества, вызвало противоречивые чувства.
Просто стало понятно, что разборки добровольческой армии на юго-востоке Украины, судя по интенсивности и характеру законотворчества в военной сфере, вовсе не последний вооруженный конфликт с участием наших парней.
А тут и события в Сирии подоспели.
Оставлю рассмотрение сугубо военных вопросов армейским чинам, хотя сам профессионально занимался ими после окончания военного училища и опять же военной академии без малого 40 лет. Тем более Верховный суд 13 августа подтвердил легитимность запрета на разглашение некоторых нелицеприятных для человека в генеральских погонах цифр. Но в силу личного участия в боевых действиях могу сказать, что говорить только о павших и раненных на полях сражений – значит замалчивать беды и их последствия.
Активная, скажем так, внешняя политика России, безусловно, скрадывает протестные настроения, так пошатнувшие государственные устои в других странах в пору мирового кризиса и падения цен на нефть. Но нигде не наблюдается столь явных демографических проблем, связанных с интенсивными усилиями по защите национальных интересов. Никто не принимает в расчет, что в связи с операциями «по принуждению к миру», «восстановлению исторической справедливости», «оказанию помощи братскому народу» Россия несет пусть косвенные, но не менее убийственные для народа потери.
Я это не из книжек знаю, сам в семи горячих точках побывал. Но на книжку сошлюсь. Есть у Василия Шукшина добрый, как и вся наша проза, рассказ «Экзамен». Произведение по масштабам своим плевое, но содержащее откровение русского человека, по сути, великое. Вот оно: «Наша страна много воюет. Трудно воюет. Это почти всегда народная война и народное горе. И даже тот, кто не принимает непосредственного участия в войне, все равно живет теми же чувствами и заботами, какими живет народ...»
УДАР ПО ЯЧЕЙКЕ ОБЩЕСТВА
Как свидетельствует официальная статистика, в России сегодня распадается больше половины молодых семей, тогда как 10 лет назад – только (?) треть. Гражданские браки, а точнее сожительство без обязательств и ответственности друг за друга, становятся правилом, а не исключением. Падает рождаемость, снижается численность населения и чистота помыслов. Причинами называются супружеская неверность, охлаждение чувств. Вы правда верите в это?
На долю моего поколения офицеров ВДВ пришлось немало испытаний. Неслучайно же оно столь естественно и честно унаследовало у отцов-фронтовиков ратные традиции, кодекс чести, даже правило поминать за каждым столом павших. Но если третий тост оттуда, из прошлого, то четвертый – за живых, с присказкой «дай нам Бог больше не встречаться на войне» – порожден не одним боем, не одной войной, а именно чередой военных кампаний обычно с одними и теми же исполнителями. И конца этой череде не видно пока. Рука Вашингтона, конечно, очевидна, но не о виновных, напомню, здесь речь.
Так вот, я о сиротах, разбитых семьях, преданных мужьях и, как следствие, незачатых детях. Насколько правомерна и обоснована моя тревога на сей счет – судить читателю. Не буду вспоминать истерзанную ожиданием меня из «командировок на войну» бывшую жену хотя бы потому, что она жива, и пусть век ее продлится. А вот у друзей моих, майора 5-й мотострелковой дивизии из Шинданта Михаила Скляра и гвардии майора из Марнеульского истребительно-бомбардировочного полка Андрея Маслюкова служба «за речкой» взорвала сердца суженых в прямом смысле. В какую категорию потерь отнести вдовство воинов-интернационалистов, орденоносцев, просто русских мужиков?
За частными случаями рисуется горькая картина по всей России. На юге Москвы в 1993 году брошенный женой после тяжелого ранения подполковник Михаил Лиходей добился строительства многоквартирного дома для своих солдат – ветеранов Афганской войны.
Впрочем, что это я все про Афганистан! Недавно побывал в Костроме, встретился с побратимами теперь уже по чеченским кампаниям. И поднимал рюмку чая вместе с командирами местного ОМОНа и СОБРа полковниками полиции Николаем Галкиным и Павлом Бабчуком за их бойцов, у каждого из которых почти по 20 (!!!) командировок в горячие точки. На строевых смотрах рябит в глазах от блеска орденов и медалей. А проблема та же, что и у моих солдат из афганского прошлого. Только 70-процентный порог в потере семей ребята теперь переступают уже через 3–4 года после начала своей боевой биографии…
За все время после создания ОМОНа, а это около 15 лет, лишь трое отказались от планового выезда в горячие точки. Их ссылки на жен и детей коллектив принял с пониманием, никто не попрекнул эту троицу тем, что вместо них будут вынуждены убыть на войну другие. Но даже в патруль на День города не нашлось желающих заступить вместе с отказниками. И они вынуждены были подать в отставку вообще из органов внутренних дел, ибо приговор бывших друзей – он и в самом деле окончательный. Еще и потому, что служили когда-то в этом отряде Игорь Куль и Саша Погодаев, лейтенант и майор, сложившие свои светлые головы на чеченской войне.
Впрочем, и в семьях тем отказникам дали отставку. Узнав о малодушии супруга, одна из жен подала на развод, с другим не разговаривают сыновья, третий запил по-черному... И я не удивился такому грустному, если судить по справедливости, итогу. Чай, на Руси живем и в бой нас провожают по-русски русские женщины.
ДЕТИ ВОЙНЫ
Хочу быть понятым правильно.
Но живут бобылями в свои неполные 30 лет ветераны боевых действий. Пустоцветом забегают к ним в гости то ли бывшие жены, то ли новые подружки, тоже не рискующие связывать судьбу с обреченными на войну людьми. Растут сиротами дети из опаленных войной семей при живых родителях. И последние, мне кажется, самые главные пострадавшие. Ибо ни в чем и ни перед кем не виноваты, ведь правда?
Я собрал ребят после школы. Они знают, как тяжело растить их мамам в одиночку. Знают, что папы могут в любой миг снова «уехать на войну». И размер алиментов, пособий по факту возможной гибели – тоже им известен. Лишь о подвигах отцов им никто не рассказывал, тем более о подвигах погибших. Запрещено? А я рассказал…
Внимательно читаю отчеты о ходе последних учений войск Центрального военного округа. Бойцы противостоят диверсантам и засадам в условиях минной войны на марше, предлагают мирному населению на двух языках прекратить сопротивление. То есть готовятся бить врага на чужой территории. Если это не агрессия, а принуждение к миру, то ладно. Но не лучше ли тогда начать с тренировок по ведению оборонительного боя?
…Младший мой сын Роман стал инвалидом после первого теракта в столице. Старший лейтенантское становление прошел в Чечне, вернулся с медалью «За отвагу». Позже побывал еще в какой-то неспокойной республике, потом еще… Год назад Тимофей досрочно получил очередное воинское звание – майора, но за что такая честь, так и не сказал до сих пор. Может, постыдное что-то заставили его свершить? Не знаю, да и разговор не о том. Просто тогда же, год назад, мировой судья рассматривал иск о расторжении его брака с красавицей Наташей. Купил внучке Марьяше велосипед, да как теперь отдашь?
Процесс развода семей и населения в России упростился. Потому не удивился, когда родная сестра на приглашение переехать с сыном из умирающего целинного совхоза, что в Северном Казахстане, ко мне в Москву, чтобы принять российское гражданство, отказалась не раздумывая:
– Давно бы многие выехали в Россию. Но у вас ведь там война за войной, так и ждут, наверное, мужчин призывного возраста. А вдруг, не дай бог, вас тоже когда-нибудь начнут бомбить?..
Нет, никто нас не поймет, какое это счастье – погибнуть за Родину!
БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ОТЕЧЕСТВЕННУЮ
И напоследок – вот такие нерадостные факты. По причине распада семей, прежде всего гражданских, ежегодно в России социальными сиротами ежедневно становятся 200–220 детей! Со слов нашего «главного омбудсмена» Павла Астахова, почти 700 тыс. детей в настоящее время находятся в интернатах, приютах, детских домах – это, заметим, каждый пятый ребенок в стране. То есть в сумме уже как минимум в два раза больше, чем после Великой Отечественной войны. И это без учета того, что каждый 50-й ребенок в России – беспризорник. Вот сколько девчонок и мальчишек у нас, которым под Рождество даже написать и пожаловаться некому.
Подводя итог этой нерадостной официальной статистике, скажу, что из множества других источников вырисовывается еще более ужасная цифра: в России сегодня до 5–7 млн беспризорных детей.
Свежие комментарии