Крым взяли легко.
Ночью неизвестные военные оцепили государственный квартал в Симферополе; случайные свидетели, которые видели приезд штурмовой группы, наутро давали интервью со счастливыми, обалдевшими от вторжения в их жизнь чуда лицами.
"Конечно, террористы приехали и захватили! А я им говорю - ну да, террористам, - ребятки, может вам чем помочь?
Может, вам ящики потаскать?"
Потом захватили все остальное - опять-таки, быстро и почти без крови, - и Путин выступил, и флаги сменили, и толпа радовалась на площадях так, как она ничему не радовалась уже много лет, с того самого, может быть, дня, как Гагарин вернулся.
Жизнь поменялась в лучшую сторону сама по себе и мгновенно: еще вчера ничего не было, а теперь ап! - и все есть.
С ДНР получилось иначе.
Сначала сердитые люди раз за разом брали донецкую администрацию, брали и уходили, и шли аресты, и были драки, и ругань, и чувство бессилия и бесполезности их протестов.
Потом все-таки штурм состоялся, но после него начался хаос, а после того, как к хаосу все привыкли, - и вовсе война.
Надеялись, что будет как в Крыму, но не получилось.
Надеялись пойти на Киев, но не получилось.
Надеялись создать Новороссию, но не получилось.
А получилась - странная, и местами страшная чересполосица, когда тут стреляют, а там мирно спят, здесь обстрелы и взрывы, а там жулики празднуют, здесь вражеская армия окапывается, а вот тут вроде бы и жизнь налаживается, и свет включают, и хлеб раздают.
И получилась - бесконечная война за донецкий аэропорт, уже весь разбитый, разрушенный, из терминалов которого неизвестно кто месяц за месяцем выбивает неизвестно кого, то ли наши ваших, то ли ваши наших.
Очень не хочется иметь со всем этим дело.
Не хочется даже на расстоянии смотреть на этот не имеющий смысла, развития и хэппи-энда поток из беженцев, трупов, плачущих родственников, суетящихся мафиози, пленных, которых то ли недорасстреляли, то ли они добровольно перешли на сторону добра, ничего не понять, и кто кем командует, кто кого предает, кто на кого наступает, где фашисты, где антифашисты, а где фашисты за антифашизм, и просто воры, тут уже ничего не понять, повторяю.
А хочется-то - как в Крыму.
Просыпаешься - и уже власть другая, и жизнь другая, и все другое, как будто подарок с неба упал.
Кстати, о жизни.
А как бывает, собственно, в жизни?
А в жизни бывает обычно так.
Сначала ты думаешь, что все у тебя будет просто и прекрасно. Ты будешь долго учиться на одни пятерки, а потом будешь долго работать с большим интересом и за большие деньги, и любовь у тебя будет взаимная, одна на всю жизнь, и волосы длиные, густые, и окно с видом на крыши и колокольню, и Париж, и Венеция, и вся мировая география в загранпаспорте, и двое детей - мальчик и девочка, и родители будут жить до ста лет, и все прочее, к чему принято стремиться, и о чем мечтать.
Иными словами, ты думаешь, что все у тебя в жизни будет как в Крыму.
Проснулся утром - а счастье в маске и с автоматом уже оцепило твой дом, твою кровать, и приказывает: а ну быстро бери дом, работу, любовь, семью, долгую жизнь и массу приятных впечатлений!
И ты послушно берешь, сам не веря своему - теперь уже своему - счастью в маске и с автоматом.
Говоришь ему, счастью, - может, мне чем-то помочь? Может, мне ящики потаскать?
Так ты думаешь.
Ну а потом всегда оказывается, что как в Крыму - в твоей жизни не будет.
А будет - как в ДНР.
Сначала ты, злой и усталый, раз за разом штурмуешь что-нибудь, что для тебя так желанно, а тебе каждый раз отказывают, и каждый раз что-то мешает. Наконец, ты своего уже добился, но тут у тебя начинаются новые проблемы, болит и требует внимания уже что-то другое.
А потом в твоей жизни и вовсе начинает разваливаться все одновременно.
Ты надеялся, что устроишься на ту работу - и не получилось.
Ты надеялся, что тебя полюбит Дуся - и не получилось.
Ты надеялся быть богатым, здоровым и веселым - и не получилось.
А получилась - странная, и местами страшная чересполосица, когда тут вроде бегаешь, и стараешься, и деньги платят, а здесь уже нужно платить самому намного больше, и еще долги копятся, и родственники-пенсионеры, болеют, и хочется уехать, а уже не можешь, и когда вон туда смотришь - так впереди ничего, кроме бедности и безнадежности, и еще толстеешь, и нога не ходит, а тут вдруг вроде и ничего, и настроение почему-то бодрое, и мягкий снег валит, и выпить сегодня, пожалуй что, нужно, но с горя, а так просто, потому что жить хорошо.
Но в целом все равно не очень хочется иметь со всем этим дело.
Не хочется даже на расстоянии смотреть на этот не имеющий смысла, развития и хэппи-энда поток из утренней суеты, вечерней тупости, пробок, похмелья, врачей, мужского вранья, женской истерики, детского крика, старческих капризов, и еще многих других мелочей жизни, которая то ли не складывается, и ты сам во всем виноват, то ли тебе еще повезло, и все пока что благополучно, а то ли просто не повезло, но ты все равно виноват, не понять, когда долго живешь, то уже ничего не понять, повторяю.
А хочется-то - как в Крыму.
Ведь один раз, тогда, в тот невозможно счастливый момент, - все-таки вышло.
Но как в Крыму - больше никогда не выходит, а вместо этого - день за днем, год за годом, - выходит бесконечная и бессмысленная война за донецкий аэропорт, когда ты только и делаешь, что бегаешь по разбомбленным терминалам, и вроде ты там кого-то гоняешь, а вроде и наоборот, кто-то гонит тебя.
Да, Крым однажды взяли легко.
Но вся оставшаяся наша жизнь - ДНР.
Дмитрий Ольшанский, публицист
Свежие комментарии