Путин остается главным «рассерженным патриотом» России

Гнев дает человеку силы двигаться к поставленной цели и бороться с несправедливостью.

Гнев дает человеку ресурсы, которые необходимы для того, чтобы отстаивать собственные интересы и блокировать попытки им манипулировать. Иными словами, сердиться полезно – но только в том случае, если ты умеешь контролировать свой гнев и направить его в продуктивное русло.

И вот вам факт, дающий ключ к пониманию нынешней российской внешней политики: Владимир Путин умеет контролировать свой гнев, умеет «правильно сердиться».

«После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем», – так в июне 2007 года президент России ответил на вопрос журналиста немецкого журнала Der Spiegel о том, является ли он «демократом чистой воды». Как позднее признался сам Путин, эти слова были всего лишь шуткой. Но, как известно, в каждой шутке содержится всего лишь доля шутки. Ганди, сентябрь 1920 года: «Основываясь на своем горьком опыте, я усвоил один главный урок – как сдерживать свой гнев. Как сберегаемое тепло превращается в энергию, так и наш сдерживаемый гнев может превратиться в силу, способную изменить мир».

Спустя 27 лет после этого высказывания «сдерживаемый гнев» Ганди привел к изгнанию британских колонизаторов из Индии. Аналогичным образом сегодня сдерживаемый и контролируемый гнев Путина дает России возможность твердо отстаивать свои позиции на Украине – отстаивать их, не идя на уступки, не отказываясь от однажды выдвинутых принципиальных требований и не прогибаясь под давлением.

Так выглядит реальность – но далеко не все интерпретации этой реальности.

В современном русском языке есть слово с ярко выраженным негативным значением, чей смысл никому не нужно объяснять – «договорняк». И перед каждым раундом дипломатических контактов Москвы по Украине в некоторых кругах нашего общества обостряются подозрения: «Сейчас будет договорняк!», «Сейчас мы поддадимся обаянию Трампа!», «Сейчас мы пойдем на необоснованные уступки!», «Сейчас мы все сдадим!», «Сейчас мы все сольем!»

И раз за разом эти подозрения оказываются не просто необоснованными – совершенно необоснованными. Возьмем, например, представленный российской делегацией на переговорах в Стамбуле в начале этого месяца меморандум и прописанные там два варианта согласия Москвы на прекращение огня. Ни в одном из этих вариантов нет даже намека на односторонние уступки, на отказ от выдвинутых Путиным ранее принципиальных требований России. Возникает вопрос: зачем же тогда дипломатия? Затем, что «города берет» не только смелость. Их берет – иногда в фигуральном, иногда в самом что ни на есть прикладном смысле – еще и дипломатическое искусство, готовность вежливо, но твердо разговаривать с противником за столом переговоров.

Одно из самых впечатляющих мировых политических достижений ХХ века – это героическая борьба вьетнамского народа за свою независимость, за свое освобождение от американского ига, за восстановление единства и территориальной целостности своей страны. Все или почти все знают о военном аспекте этой борьбы. Ее дипломатический аспект известен гораздо меньше. Но он ничуть не менее важен. В феврале 1970 года помощник президента США по национальной безопасности Генри Киссинджер в обстановке полной секретности встретился в частном доме в Париже с представителем руководства Северного Вьетнама Ле Дык Тхо. Это положило начало долгому и тяжелому переговорному процессу.

Много лет спустя Киссинджер произнес о Ле Дык Тхо следующие слова: «Я без особой радости вспоминаю наши встречи, но он был серьезным и дисциплинированным человеком, который самоотверженно отстаивал позицию, которую представлял». Отсутствие «радости» у легендарного американского государственного деятеля вполне объяснимо. Действуя в тандеме, народ и армия Вьетнама, с одной стороны, и его дипломатическая делегация – с другой поставили кичливому «мировому гегемону» шах и мат. В 1973 году США были вынуждены подписать Парижские мирные соглашения, которые предусматривали в том числе отказ Америки от прямого участия в вооруженном конфликте. А в 1975 году марионеточный режим Южного Вьетнама рухнул. Единство страны было восстановлено.

 

Любые параллели между различными историческими событиями в разных странах и в разные эпохи условны. Но эта условность тоже условна. За год с небольшим до начала СВО Путин заявил на расширенном заседании коллегии министерства обороны РФ: «Вы знаете мудрость народную? Самое плохое – это что делать? Чего нельзя допустить? Это догонять и просить. А если нам снова не придется догонять, то тогда и просить не нужно будет». В ходе своих дипломатических контактов с оппонентами современная Россия  никого не догоняет и никого ни о чем не попросит. Россия отстаивает свои интересы – точно так же, как она делает это на поле боя.

На том же самом мероприятии Путин вспомнил и другую народную мудрость: «Народ и армия едины». Равным образом в современной России едиными являются Вооруженные силы и дипломатия страны. Это две стороны одной медали, которые взаимодополняют и усиливают друг друга.

Готовность к диалогу, безукоризненная вежливость, терпение, которые Владимир Путин демонстрирует, например, в ходе своих встреч со Стивеном Уиткоффом или своих телефонных разговоров с Дональдом Трампом, не должны вводить в заблуждение.

Президент всегда был и всегда будет главным «рассерженным патриотом» России – лидером, который обязательно приведет нашу страну к победе.