Неделя гонки лицемерий

BBC, 8 ноября: углеводородная индустрия прислала самую большую делегацию на климатический саммит в Глазго: от компаний, добывающих и продающих триглавого горыныча Угля, Нефти и Газа, прибыло 503 человека, что больше, чем от самой большой делегации.

Юные активисты говорят, что их надо выгнать, потому что «Индустрия ископаемого топлива десятилетиями отрицала, а затем оттягивала реальные действия по климатическому кризису — это из-за них ООН последние 25 лет ничего не может сделать».

Пора кончать с лицемерием стариков-бумеров.

Старик-бумер Билл Мар, политико-комический комментатор с правом на издевательство, 6 ноября:

— Ой, а кто это у нас подписан в количестве 14 миллионов человек на инсту Греты Тунберг и в количестве 279 миллионов человек на инсту Кайли Дженнер из кардашьянского клана, у которой частный самолёт? Кто это у нас сидит в смартфонах (при этом выделяется 62 килограмма углекислоты в год в среднем, и значительно больше при интенсивном использовании)? Что это за поколение у нас покупает крипту, майнинг которой производит выбросов как целая страна, и больше, чем нетфликс, эппл с фейсбуком и майкрософтом вместе взятые? Кто скупает бейсболки Balenciaga по 400 долларов (и коллекционные кроссовки, рассматриваемые как NFT) — и, кстати, на чьи деньги? На родительские, на деньги этих климатически безответственных старпёров!

Да-да, вы говорите, что «это сейчас они жрут энергию и оставляют углеродный след, но потом они разберутся». Ну да, то же самое говорили и мы, ваши бумеры. Теперь настал ваш черёд — окей, зумер.

От себя добавлю: нет ничего веселее, чем наблюдать за тем, как лицемеры совершенно справедливо разоблачают лицемерие друг друга. Всё это вызывает в памяти два племени уэллсовских дикарей-людоедов с острова Рэмполь, которые перед войной справедливо обвиняли друг друга в людоедстве, а когда сами коллективно затачивали какого-нибудь диссидента, то называли это обтекаемо «дар друга».

Сейчас мир модифицировался: лицемеры не только обвиняют друг друга в лицемерии, но попутно каются в собственном и призывают себя принять решительные меры к себе.

В конечном счёте и те и другие делают одно дело: работают над тем, чтобы в России на месте сгоревшей тундры раскинулись леса, линия земледелия сместилась к северу, а в Воронеже начали цвести мандариновые рощи.