Не могу назвать это чувство злорадством. Не так прямолинейно, и не так уж радостно. Просто когда ты говоришь разумные вещи, а тебя за это считают глупой курицей лишь потому, что ты ломишься против течения, а потом все получается так, как ты ожидала – вот что тут чувствовать? Да, огорчение тоже. За чьи-то заблуждения.
Я к тому, что Великая Русская Мечта, которая “поравалить” - она брякнулась. Люди сидят где-то у себя в Европе, все ждут и ждут свой пожизненный вид на жительство, но они уже немного в отчаянии и недоумении, потому что не понимают, что они тут делают.
Ладно, у кого-то свои хорошие рестораны, или магазины, или еще какой-то бизнес. Но таких, вот честно, немного. Обычно так, что у людей и в России бизнес, и, допустим, в Португалии, но в РФ, конечно, основной. А успех как правило у тех, кто давно живет в стране, у старой эммиграции.
Новая русская эмиграция – это с миллениума до 15 года. Творческие, талантливые, умные люди, которые так много зарабатывали в ужасной путинской России, что смогли себе купить квартиру в каком-то европейском городе (или дом), и могли жить там несколько лет, иногда подрабатывая по старым связям.
Но коммунальные расходы растут, а деньги заканчиваются. И уже понятно, что никто в Европе не заработает на жизнь – по крайней мере столько, чтобы обеспечить свои привычки. Тут и случается прозрение.
Я знаю тех, кто работает в Москве, а на каждые выходные летает к детям. Не то чтобы это простая жизнь.
Конечно, это не мое дело – кто какую жизнь себе придумал и почему.
Но сегодня я шла по Патриаршему мосту, который не очень люблю, прямо на Храм Христа Спасителя (который совсем не люблю), и было так красиво, такие тревожно-восхитительно-солнечно-пасмурные небеса, под которыми был удивительный свет, и в нем так ярко выглядели и набережная, и Красный Октябрь, и Остоженка со всеми этими чудесными мансардами, и вдали, под сизыми и белыми и золотыми облаками – Москва Сити, что я вспомнила – я же всегда хотела жить только в Москве.
Последние три года я металась между Португалией, Германией и Россией. Это было прекрасно, потрясающий опыт. Полезно увидеть мир, узнать, как живут в других местах. И мне нравилось кочевать. Но я никогда не хотела никуда уехать навсегда.
Идея казалось глупой. Я журналистка, пишу по-русски. Это во-первых. Со всем положенным драматизмом “валить” - чтобы все равно зарабатывать в России, это как-то вот странно, с моей точки зрения. Тут пожить месяц, там – другой, это иное. А пустить корни – сложная история. Не только из-за денег. Я нигде не ощущаю себя чужой, но в Москве мне очень приятны и дороги мои знакомые, ментальность, улицы... всё вокруг. Я это люблю. Я хочу это видеть. Я хочу в этом жить. Хочу об этом писать. Для этого писать.
И после трех лет жизни на три страны, после того, как я была в Москве подряд самое большее месяц (всего однажды), я удивлена и очарована заново этим городом. Я здесь уже шесть месяцев. Тут удобно. Красиво. Тут отличная еда.
С едой, конечно, немного странно. Особенно после Берлина, где у каждого района есть свой центр. Свои магазины, где можно купить почти все. За одеждой надо ехать совсем в центр – или на Фридрихштрассе, или на Кудамм, или на Хакешер Маркт. Но все, что нужно для жизни, есть в любом районе/квартале.
В Москве неоднородно. У метро Аэропорт, или у Сокола есть всё. Миллион магазинов, ресторанов, кафе. На любой вкус, за любые деньги.
А где-то на Тимирязевской – ничего. Два магазина (и в обоих почему-то всегда черствый хлеб), единственный поганый ресторан, и, конечно, “Шоколадница”, но неприятная.
В Сокольниках есть роскошный магазин ХЦ – называется как тот Холдинг Центр, где одежда, но с едой. Там все прекрасно – и за адекватные деньги. Но это единственный, хоть и очень хороший, магазин на районе. Был еще универмаг “Сокольники” – теперь там никому не нужная Азбука Вкуса.
С другой стороны, в том же Берлине тоже не так все просто – если ты живешь в Грюневальде или Далеме, то рядом у тебя будет только маленький “Кайзер” (это в лучшем случае), а за едой надо будет ездить на машине к итальянцам или туркам в другой район. Конечно, Тимирязевская с магазином “Дикси” и Грюневальд без магазинов вообще это не совсем сопостовимые вещи, но жить не очень удобно и там и там.
Пока я металась по берлинским и лиссабонским винтажным и скупала в COS и The Other Stories все, что видела, в Москве появились очень хорошие русские дизайнеры, которые делают классную одежду, обувь, сумки. Иногда это такие потрясающие вещи, что я лично испытываю жуткий стресс – пока ты надрывно рассуждаешь о судьбах мира, эти люди что-то придумывают и делают прямо своими руками. И цены у них – как в том же COS.
С транспортном тоже все прекрасно. Такси приезжают мгновенно, автобусы ходят по выделенным линиям, метро отлично работает. Удивляет, что многие по какой-то старинной традиции пугаются метро и постят фотографии скопления людей на переходах с линии на линию в часы пик. Я езжу в самое разное время, ездила и рано утром, когда на некоторых линиях, правда, давка. Но утром и вечером так и в Берлине бывает, дышать нечем. А пробка на переходах обычно расходится минуты за четыре. Ну, за пять.
Смешно, когда люди ругают парковки. Один знакомый, с которым мы бурно спорили на этот счет, сказал – да, мол, согласен, в Риме в центре на парковке разоришься, но можно же оставить машину (и тут он называет практически пригород)!
Я бы посмотрела на него, если бы ему в Подмосковье пришлось машину оставлять каждый день. “Всего” за 20 евро за рабочий день. За 1600 рублей то есть. В пригороде.
Дальнобойщиков я еще могу как-то понять – им какую-то нелепость устроили. Но вот люди, которые живут, допустим, на Октябрьской, а работают на Белорусской, и для них драма – прокатиться на метро, они мне непонятны. Так живет вся Европа, в которой они как раз мечтают жить. На метро люди ездят на работу каждый день, а машина – для того, чтобы детей в парк отвезти или продукты на неделю купить.
Конечно, остается еще кровавый режим и всякая чудовищная несправедливость, с которой невозможно мириться и которая так истязает тело и душу, что проще все бросить, завязать узелок и отправиться туда, где небо голубое, а все люди – добрые, а чиновники – такие честные, что тебя прямо таки согревает эта честность, ты оттаиваешь и немедленно становишься честным сам.
Но при этом деньги все равно делаются там, где все плохо и ужасно, и нередко – за счет государственного бюджета. И в этом есть какая-то двойственность.
Но я не вижу ничего плохого в том, что, например, прекрасный талантливый режиссер Кирилл Серебряников работает на государственный театр. Он сделал Гоголь Центр потрясающим местом. Он молодец. И государство, между прочим, дает ему на это деньги, и позволяет делать то, что хочется. Не без скандалов и разногласий, конечно. Это жизнь. Кого-то Серебряникову удается убедить – и это очень важный момент, почему хочется оставаться здесь, и убеждать, и делать что-то хорошее и правильное в противовес... неправильному.
Мне нравится, что самые разные люди меняют страну уже тем, что делают что-то отлично. Спектакли, штаны, книжные полки, сумки, велосипедные дорожки, короткометражки, журналы, молоко, печенья, духи, шапки, хосписы, благотворительные магазины, картины, загородные клубы, конфеты, видеообзоры, компьютерные игры.
У меня в холодильнике – русский творог, русское молоко, масло, русский паштет из печенки, русская курица, в ящике – русский хлеб, русские печенья (те, которые вразвес из таких картонных коробок), русские конфеты. Это все вкусное.
И меня, ленивую корову, которая умеет только пи... говорить, потрясает, что здесь так много всего делают. Какие-то люди, которым не лень, которые на месте старого начинают что-то новое. Эти люди открывают сеть отличных и дешевых магазинов косметики “Подружка” (господи, благослови их, пожалуйста, я же редко тебя о чем-то прошу) – и продают там чудесные вещи, которые никто раньше не додумывался продавать. (в Германии нет корейской косметики! Как жить, а?!)
Мне хочется быть здесь, тоже что-то делать, видеть, как вместо плохого появляется хорошее, как все развивается, и быть частью этого движения, быть на своем месте и заниматься своей страной. Может, звучит надрывно, но по сути все верно.
Это прекрасно, когда русские бизнесмены переезжают в Индонезии и делают там свой успешный бизнес, или когда в Берлине появлятся отличные русские рестораны (без всякой там надрывной русскости), или когда айтишники работают в Сингапуре или Гонк Конге, или когда писатели пишут в своем доме на атлантическом побережье где-то в Португалии. Открытый мир, масса возможностей.
Но идея той миграции, когда истерика и страх гонят тебя взашей, – мертва. Простите, но земля под ногами не горит. Это скорее один из синдромов паники (такой, правда, есть – люди на цыпочках ходят в таких случаях).
Никто не должен зарекаться. Но я хочу быть дома.
И мой дом – в Москве.
Тут мое сердце (да, я и сама сейчас пойду рыдать от пафоса, достойного той самой сцены из Титаника, но... тут мое сердце).
Алина Холина
Свежие комментарии