Пресс-конференция кандидата в президенты то ли России, то ли Украины.
Ксению Собчак расспрашивали главный редактор издания «ГОРДОН» Алеся Бацман, корреспондент УНИАН в Москве Роман Цимбалюк и ведущий телеканала «Прямой» Матвей Ганапольский. Но Матвей Ганапольский был самым активным интервьюером. Скриншот ролика.
Если говорить корректно, то слова Ксении Собчак о Крыме и Донбассе можно списать на ее политическую незрелость и просто на некомпетентность. Но сначала пара цитат, без которых понять это трудно.
О статусе Крыма
— Я действительно считаю, что по международному праву Крым — украинский, но сегодня мы также должны признать тот факт, что там живут люди, и многие из них относятся к Украине с опаской, хотят быть частью России. Этот факт должна признать не только Россия, но и Украина. Мы должны вместе решать, что будем делать с двумя миллионами людей. Это их жизни. Решать за них — вначале забрать, потом отдать — невозможно.
На мой взгляд, рецепт здесь может быть один. После смены власти в России в течение нескольких лет должен быть организован и проведен большой международно признанный референдум, на котором живущие в Крыму люди смогут сами определить свою судьбу.
О конфликте в Донбассе
— Я считаю, что Россия никаким образом — ни де-факто, ни де-юре — не должна участвовать в конфликте на Донбассе. Никаким образом мы не должны поддерживать ни одну из сторон конфликта, и сами не должны быть его стороной. Очевидно, сейчас, несмотря на уверения российских властей, это все равно происходит.
А теперь представьте кандидата в президенты США, который в интервью мексиканским медиа сообщает, что если его изберут, он обязательно вернется к вопросу об аннексии Техаса. Чтобы сходство было полным, заменю всего лишь одно слово в ответе Ксении Собчак.
— Я действительно считаю, что по международному праву Техас — мексиканский, но сегодня мы также должны признать тот факт, что там живут люди, и многие из них относятся к Мексике с опаской, хотят быть частью США. Этот факт должны признать не только США, но и Мексика.
Внимание, вопрос: может ли такой кандидат всерьез рассчитывать, что за него проголосует американский избиратель? Думаю, ответ очевиден: такого политика большинство американцев сочло бы предателем, готового сдать национальные интересы.
Если этого мало, представьте украинского кандидата в президенты, который в интервью польской газете во время президентской кампании заявляет:
— Я действительно считаю, что по международному праву Галичина принадлежит Польше, но сегодня мы также должны признать тот факт, что там живут люди, и многие из них относятся к Польше с опаской, хотят быть частью Украины. Этот факт должна признать не только Украина, но и Польша.
И добавил бы:
На мой взгляд, рецепт здесь может быть один: после смены власти на Украине в течение нескольких лет должен быть организован и проведен большой международно признанный референдум, на котором живущие в Галичине люди смогут сами определить свою судьбу.
Что примечательно, польско-галицкая ситуация, в отличие от мексиканско-техасской, гораздо яснее. Еще в прошлом году Верховная рада приняла Декларацию памяти и солидарности Украины и Польши по ІІ мировой войне, в котором осужден пакт Молотова – Риббентропа. О преступном характере советско-германского договора о ненападении говорилось в многочисленных выступлениях политиков самого разного уровня. То есть, статус Галичины доказывать не надо — Украина сама настаивает, что вот уже почти 80 лет живет на чужой территории.
Однако и в этой предельно простой ситуации ни один укрополитик не станет обещать польским СМИ, что после своего избрания президентом сразу поставит вопрос ребром на референдуме. Просто чтобы Украина честно вернула украденные земли и вернулась в лоно цивилизованных государств.
Уверен, что украинцы назвали бы такого претендента на высший пост в государстве зрадником. Причем, совершенно справедливо.
Ксения Собчак в аналогичной ситуации ведет себя совершенно иначе. Ей почему-то кажется, что кандидат в президенты России вправе задаваться вопросом, кому принадлежит Крым. Несмотря на то, что подавляющее большинство россиян, то есть, ее потенциальный электорат, считает смену юрисдикции полуострова справедливой.
Я сейчас даже не о юридической стороне дела, а о политической. Хочешь отстаивать свои убеждения — пожалуйста, высказывайся, где угодно. Чем, кстати, многие ее единомышленники и занимаются. Но если ты становишься кандидатом в президенты, то идти против настроений тех, кого ты хочешь убедить за себя голосовать, по меньшей мере неразумно.
То же самое относится к Донбассу. В России попытка Киева уничтожить тех, кто не принял итогов Майдана, большинством считается преступлением, а помощь ДНР и ЛНР, как военная, так и гуманитарная, одобряется.
Напомню, когда Запад решил, что при распаде Югославии он будет на стороне сепаратистов, то, не задумываясь, отбомбился по Белграду. Россия, в отличие от стран НАТО, не наносит ударов по Киеву — мы лишь не даем устроить геноцид в Донецке и Луганске и пытаемся усадить конфликтующие стороны за стол переговоров.
Почему этих двойных стандартов не замечает Ксения Собчак, мне понятно — либерал в принципе всегда на стороне Запада. Что, кстати, и подтвердила будущий кандидат в президенты РФ, когда продекларировала как одну из целей вступление России в дружную семью европейских народов — то есть, в ЕС и НАТО.
Она очень тщательно подбирала выражения, чтобы не обидеть собеседников.
Неудивительно, что теперь я задаюсь вопросом: а чьим, собственно, президентом хочет стать Ксения Собчак, украинским или российским?
Тем более что скоро на Украине наверняка освободится трон.
Может, ее цель вовсе не Москва, а Киев?
Свежие комментарии