ЕС объявил России торговую войну в надежде заставить Владимира Путина изменить свою политику в отношении Украины.
Но, введя жесткие экономические санкции, Европа, в частности Германия, встала на опасный путь: ведь, как показывает история, Россию трудно победить, пишет колумнист Der Spiegel.
Началась торговая с Россией.
Мертвых и раненых не будет.
Будут только случаи банкротства и денежные потери.
И все же торговая война – это тоже война.
А тот, кто начинает военную кампанию, должен иметь ответы на два вопроса: какова ее цель и где выход?
Но полководцы из Брюсселя этого не знают, - пишет колумнист немецкого еженедельника Der Spiegel Якоб Аугштайн.
В украинском конфликте Запад позволил себе дорогостоящую риторику, за которую настало время платить.
Затронуты финансовые рынки, оборонный сектор, сфера высоких технологий.
То, что раньше было политической символикой, сейчас превратилось в экономически-политический военный поход.
При этом не стоит забывать: кто ставит ультиматум, тот связывает не только противоположную сторону, но и себя, отмечает Аугштайн.
Немецкий журналист напоминает: на российском рынке работает более 6000 немецких фирм, от торговли между двумя странами зависит более 300 000 рабочих мест.
«Как далеко мы хотим зайти в борьбе с ?» — вопрошает он.
По словам автора статьи, ужесточение санкций (он называет их «санкциями лунатиков») выводит Запад на путь обострения конфронтации, с которого будет нелегко сойти.
При этом Европа вряд ли сможет навязать свою волю Владимиру Путину.
Напротив, велики шансы того, что атака ЕС – именно так санкции воспринимаются в России – сделает Путина как никогда сильным.
«Россию, как показывает история, трудно победить. Очевидно, Брюсселю это неизвестно, но в Берлине об этом должны знать», — подчеркивает Аугштайн.
Далее автор статьи пишет о немецких СМИ. Он считает, что западные издания ослепли от ненависти к России.
Даже результаты опроса, показывающие, что 83% россиян поддерживают своего президента, они объясняют тем, что граждане РФ живут в своем мире и утратили чувство реальности: они «лежат меж берез, погруженные в глубокий сон», а «леший Путин баюкает их», рассказывая сказки «о Евразийской империи».
С началом украинского кризиса германские средства массовой информации единодушно подталкивали Берлин к активным действиям, продолжает Аугштайн.
Властям страны не раз приходилось оправдываться и объяснять причины своей сдержанности.
А после крушения малазийского Boeing-777 журналистов было уже не остановить.
«Положение таково: более 200 граждан ЕС погибли. Европа не может больше уклоняться», — писала Süddeutsche Zeitung.
И вот теперь пресса восторженно сообщает, что ЕС «наконец-то» решил наказать Россию.
«Летом 2014 года наши журналисты испытали свое собственное августовское переживание», — отмечает колумнист, намекая на патриотический подъем, наблюдавшийся в широких слоях населения Германской империи в августе 1914 года в связи с началом Первой мировой войны.
В завершение автор обращается к истории.
По его словам, Германия не в первый раз накладывает жесткие экономические санкции на Россию.
В 1887 году Отто фон Бисмарк ввел ломбардный запрет, который перекрыл русским доступ к немецкому рынку капитала.
Год спустя его сын Герберт попытался исправить ситуацию, заявив министру иностранных дел России, что экономические и политические отношения не должны зависеть друг от друга.
Но было уже поздно.
Французы заняли нишу, которая раньше была за немцами. В 1891 году французские боевые корабли прибыли с визитом в Кронштадт.
Царь Александр III снял головной убор во время исполнения «Марсельезы».
Чуть позже он подписал с Францией тайную военную конвенцию. До 1914 оставалось недолго.
«Мы знаем, к кому повернется Россия на этот раз» — заключает Аугштайн.
Свежие комментарии