На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

☭КОМПАС

51 415 подписчиков

Свежие комментарии

  • Эдуард Рыбаков
    На х.. С пляжа весь сброд! Помню привезли с деревни в город по русски вообще не знал, хотели в спецшколу отправить, н...Не принимать дете...
  • Svetlana Yamashkina
    у мигрантов и их детей НЕТ и не может быть равных прав с гражданами России. Подобная ситуация напрямую нарушает права...Не принимать дете...
  • Игорь Михайлович
    вот это открытие! и как только додумались-то до такого! а если серьёзно, то всё это было уже. лет 10 назад. в той же ...Пока не решится п...

Как же сильно мы изменились...

Вчера лишился сразу двух собеседников в ФБ, считая их прежде этого мужчинами и личностями. А причина проста. Люди зарабатывают деньги, не бедствуют. Судьбой в жизни не биты. Один из них и вовсе баловень при высокопоставленных родителях еще с советских времен. У обоих неплохой старт. Правда, один из них, несмотря на возраст «уже под сраку лет» семьей так и не обзавелся, но это его личные дела. Это я к тому, что ответственность человек несет только за себя любимого. И одно из главных его увлечений – внедорожные покатушки на импортном джипе.

Однако оба этих товарища сильно переживают за «обнищавший народ». Так переживают, что «аж кушать не могут».

Понятна и их риторика, я думаю.

Путин-гад, жопа-мира, всё_просрали, все_дураки. В общем, о нас никто не заботится, и государство нас не любит и не кормит.

Ну и причина для очередного «обострения» этого непереходящего плача Ярославны очень веская не понадобилась.

Очередные торгаши ГСМ в очередной раз повысили цену на бензин.

В итоге снова причитания о бедных старушках, едва сводящих концы с концами.

Не удержался, спросил: о чём опять сопли на кулак наматываем?

Мне стали объяснять, что Путин и правительство гады и сволочи, опять цены на бензин подняли, как_жЫдь.

О причинно-следственных связях, разумеется, ни слова.

А мне подумалось о другом.

Я всегда оглядываюсь в прошлое разной степени дальности.

Помню рассказы бабушек о том, как они жили до войны, во время нее и после. Помню рассказы родителей об их становлении в жизни.

И я помню своё вхождение во взрослую жизнь, когда меня, домашнего опекаемого мальчишку из глубинки, оставили одного в Москве, когда начинало разгораться безвременье и смута девяностых.

Нет, я ни на что не жалуюсь.

Это было большой удачей в жизни, что мне пришлось пройти такую школу жизни. И я рад, что мне выпали испытания, которые дали мне возможность как-то себя проверить, и что-то понять.

Мне довелось научиться самому принимать решения по основополагающим вопросам и нести за это ответственность самому.

И в этом спасибо наследству от матушки, с её характером лидера и организаторскими способностями. Когда сложились условия, «инстинкты», что называется, проснулись.

Мне довелось, в буквальном смысле, отвоёвывать своё место под солнцем, когда посреди расцвета беспредела и криминала, каждый был сам за себя, и шёл по головам и трупам.

Мне довелось научиться выживать, когда денег нет и попросить не у кого, а у родителей – просто язык не поворачивался, поскольку они не бонзы, и тоже пахали, как ломовые лошадки.

И если на первом курсе, всё только начиналось, и у меня было время поразмыслить. То с начала второго курса я уже плотно совмещал учебу с работой. Цены летели вверх ежедневно и со скоростью реактивного истребителя. Кушать молодому развивающемуся организму хотелось каждый день, хотя стипендии хватало на то, чтобы 20 дней в месяц покупать только по буханке ржаного хлеба в день. И нравиться девочкам, при этом, тоже хотелось, как и любому юноше того возраста.

Но я не унывал тогда, хоть и не мог загадывать дальше завтрашнего дня. Я помнил, каково приходилось моим старшим поколениям семьи.

И их опыт вселял в меня надежду, что упорство рано или поздно вознаградится. Поэтому я брался за любую работу, поскольку честно заработанный кусок хлеба был для меня в почете. А вот любые нечестные и незаконные способы получить деньги были для меня недопустимыми в силу воспитания. Обстановку вокруг себя я видел, старался осознать происходящее, и недоумевал, как всё это стало возможным, если мы отказались от «неправильного советского» прошлого, и идем к «цивилизованной демократии» под чутким руководством наших западных «друзей и наставников».

Думалось разное.

Особенно в 1993 году, когда в стране едва не начались масштабные гражданские столкновения, а по Дому Советов России стреляли из танков. Тогда всё в Москве, казалось, было в состоянии взведённого оружейного затвора. Две девочки из соседней секции общежития хвастались, как возле метро познакомились с молодым солдатиком, и он дал им пару раз выстрелить из автомата Калашникова. Однокурсник-москвич постарше делился тем, что очень удачно спер с баррикад ящик колбасы. Кто-то говорил, что просто боялся выйти из дома, не говоря о том, чтобы ехать через всю Москву в институт. По радио постоянно призывали не покидать своих домов и соблюдать спокойствие. А потом были жертвы и кровь.

И только силы и оптимизм молодости позволяли до последнего верить в лучший исход. К тому же, опыт старших по-прежнему не давал мне забыть о том, что страна и народ уже проходили очень страшные и тяжелые испытания, но выжили и победили. Это всё впечатления тех дней.

После была относительная стабильность с проблесками незначительных улучшений.

И были попытки понять, что у нас не так, что при всей активной «помощи» наших иностранных «друзей» вспыхнула война в Чечне, люди побираются на помойках, врачи и учителя таскают баулами тряпье из Турции и Китая, а стадион «Лужники», как и многие другие стадионы Москвы, превратился в гигантскую барахолку под названием «Лужа».

Вечерами и по выходным мы батрачили у каких-то арабов или кавказцев на разгрузке двадцатитонных фур с парфюмерией. А потом позволяли себе «шикануть», купив полкило сосисок или пачку дешевых пельменей.

Ведь постоянная макаронная диета уже поперек горла стояла. И даже макаронами не всегда удавалось наесться досыта. Особенно непросто приходилось, когда доставалась работа продавцом коммерческого ларька. Там вокруг был хоть и не полный набор продуктов, но съестного хватало, а денег него – нет. Но верилось, что трудности временны.

И мы уже не стоим в очередях за гуманитарной помощью из продовольственных запасов армии США, как это было в самом конце восьмидесятых. А значит от нас зависит, насколько сытно мы сможем себя прокормить.

Правда, по окончании ВУЗа я оказался в полной неопределенности, что делать, и как жить, поскольку по специальности трудоустроиться возможности особой не было, возвращаться в глубинку не очень хотелось (причем, больше моей девушке, чем мне), а предпринимательской жилки во мне не обнаружилось.

И я по-прежнему брался за любую работу, какая подворачивалась.

Мыть вечерами полы в универмаге, разгружать фуры и торговать в ларьке мне уже не приходилось, но назвать это сколь-нибудь перспективным делом работу в сетевой компании по продаже канцтоваров, тоже было не назвать. А потом сложилось так, что с девушкой мы расстались, и одновременно с этим у родителей возникли трудности со здоровьем, и я с чистой совестью и спокойной душой вернулся в отчий дом.

После были новые надежды и новые ожидания на благополучие в будущем, невзирая на полугодовые задержки зарплаты, которые вынуждали в свободное от основной работы время заниматься подсобным хозяйством, а также браться за любое совместительство, даже и не по профессии. И лишь в начале двухтысячных это смутное время стало как-то проясняться.

К тому времени те, кто ухватил свою «птицу счастья» при дележе бывшего советского имущества, жили, как кум королю и сват министру. Кто пробился на чиновные должности, вовсю работали локтями и «сотрудничали» с ухватившими «птицу счастья».

А кто сумел организовать свое дело и не прогореть, те либо кропотливо зарабатывали на свой кусок хлеба с маслом и колбасой, либо вливались в разные «схемы», где было не принято чем-либо гнушаться.

Постепенно стал уменьшаться поток челночников, стадионы переставали быть только барахолками, становилось меньше «МММ», «Хопров» и «Властелин». Уже не всегда было самым удачным пригнать битую иномарку из Владивостока, или перекупить ворованную машину в европейском приграничье. Еще раздавались иногда взрывы домов и транспорта. Но война в Чечне прекратилась, и трагичные новости, вроде вылазок боевиков и терактов становились из обыденности в из ряда вон выходящее.

Тогда же, в начале двухтысячных, я встретил свою главную любовь жизни.

И несмотря на то, что оба мы тогда были «ни кола, ни двора», а за душой гроша ломанного не водилось, мы обрели равновесие.

Ведь у обоих была уже стабильная работа «с перспективами роста», мы могли себе иногда выбираться в кафе или ресторан, да и гардероб с подарочками стал поправляться ощутимее.

Вот жизнь и налаживается, думалось тогда. Уже строились планы, хоть мы и не спешили со свадьбой в первые годы. Но определенность появилась, и этого отрицать было невозможно.

И только от нас зависело, как скоро мы реализуем свои планы. Извне нашего семейного союза этому мешало всё меньше и меньше. И помимо прочего, я начал становиться настоящим главой семьи, способным планировать что-то, принимать решения не только за себя и ощущать радость от того, что на меня опираются, надеются и в меня верят.

Со временем мы все во многом успокоились и начали расслабляться.

Ко второй половине десятых мы уже размышляли о том, где лучше хранить свои сбережения, и что такое инвестиции семейного бюджета. А когда пришел кризис 2008 года, в стране возник такой всплеск ажиотажного потребительского спроса, что разного рода продавцы неплохо на этом заработали.

И несмотря на все тревожные ожидания, тот кризис прошел для нас не самым заметным образом.

О нем больше говорили, чем ощущали на себе. Помнится, что спустя год, на новогоднем корпоративе мы смеялись, что в тот кризис дела нашей компании, где я был замдиректора, пошли даже лучше, чем до него.

Жизнь наладилась.

Пенсионерам регулярно и неизменно повышали пенсии.

Уже никого было не удивить отдыхом за границей. Мы уже привыкли, что люди меняют автомобили раз в 3-4 года, а не ездят на них, пока те не развалятся или сгниют. У нас сформировалась обширная «богема» и круг около неё. За прошедшие пятнадцать лет мы с легкостью привыкли жить в достатке, принимая это, как должное.

Словно и не было предыдущих пятнадцати лет жесткой гонки за выживание, всей этой разрухи, нищеты и полуголодной жизни.

И мы приняли систему «рыночных отношений» и «больших личных возможностей».

Но случилось оно – желание наших «друзей» снова добавить нам «демократии».

Нам стали внушать много «правды» о том, что мы живем социально несправедливо (привет из СССР), что наши «олигархи» - это неправильно (кто бы это сказал в 90-х, когда они диктовали президенту, что делать в стране), что пенсионеры у нас в невозможной нищете, и что всех нас ждет международная изоляция, разорванная в клочья экономика, а усилиями наших иностранных «друзей» и ради нашего же «демократического» блага нам будет обеспечена такая ситуация, что на волне голодных социальных бунтов мы просто разнесем Кремль по камешку, чтобы к власти вновь пришли «правильные» люди со светлыми лицами, которые опять будут дружить с Западом, «интегрировать» нас в Европу и всевозможные «ценности».

В общем, много чего «хорошего» мы слышим сейчас из разных источников.

И мы с радостью снова поддакиваем всему, что нам подливают в виде информационного пойла.

Одни возмечтали о «возврате к социализму», что было поддержано восторженным мнением Майкла Макфола о колхозном социалисте-миллионере Грудинине.

Другие уверовали, что если «скинуть верхушку», то беспричинно вдруг всё станет хорошо.

Третьи просто клянут президента и всех, кто его поддерживает. Ведь это именно нынешний глава государства методично, вот уже 18 лет, грабит и геноцидит народ, цепляясь за власть ради власти, не давая людям жить, по всем фронтам поднимает цены и разворовывает страну, подчиняясь некоему другому Западу, а не тому, который аж до поноса хочет нам счастья и богатства.

И это именно он виноват в том, что разномастные продавцы неизменно завышают цены и тарифы, включая гречку и бензин.

А ведь хотел бы он народу счастья, он дружил бы с «цивилизованными» странами, которые так «осчастливили» нас содействием развалу СССР и «святыми» девяностыми.

Так кто же мы после этого?

Вопрос риторический.

Хотя кое-что я добавлю.

Мне хочется спросить, в первую очередь, ноющих и причитающих мужчин: когда вы перестали ими быть и превратились в базарных баб на лавочке? Вы все такие умные, что знаете, как нужно управлять страной, как строить международную политику, как враз поднять до небесных высот экономику.

Так чего же вы все время считаете деньги в чужих карманах, плачете и ищете виновных в том, что вам, оказывается, невозможно нынче выжить?

Тут вам цены подняли, там вам налоги повысили, лишних пять трудовых лет до пенсии добавили, сопли и задницу не подтерли. Оглянитесь, уважают ли еще вас ваши женщины, для кого вы должны быть надёжей, опорой и защитой, в том числе и от жизненных неурядиц.

Сдается мне, что у некоторых из вас ума не хватает ни на что, кроме как хныкать и обвинять.

А ведь когда-то наши мужчины могли и страну защитить, и стройки масштаба страны возвести, и страну из руин поднять, и быть для своих женщин стальной опорой и каменной стеной защиты.

И они, когда-то, закладывали капсулы времени, где выражали в своих словах безоговорочную уверенность, что уж их-то потомки не только выстоят, но и горы свернут куда выше и круче, чем это сделали они – предшественники.

Так что, соотечественники, не пора ли взрослеть, браться за ум, и становиться кузнецами своего собственного семейного счастья, как ячейки крепкого и благополучного общества?

Ведь как из малого складывается большое, так из благополучных семей складывается процветающее общество.

Неужели эта логика за каких-то тридцать лет напрочь утрачена?

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх