личное мнение
*
Весной 1945 осужденного «правдолюбца» и «обличителя» сталинских репрессий, отправили на кирпичный завод Ново-Иерусалимского лагеря.
«Застегнув на все пуговицы гимнастерку и выпятив грудь, явился кабинет. «Офицер? – сразу заметил директор завода. – Чем командовали?» – «Артиллерийским дивизионом! (соврал я на ходу, батареи мне показалось мало). «Хорошо. Будете сменным мастером глиняного карьера». Когда все работали, «я тихо отходил от своих подчиненных за высокие кручи отваленного грунта, садился на землю и замирал». Затем перевели в лагерь на Большой Калужской в Москве. «Сразу на вахте заявил, что по профессии нормировщик».
Ему опять поверили, благодаря выражению лица «с прямодышущей готовностью тянуть службу», и назначили «не нормировщиком, нет, хватай выше! – заведующим производством». Но продержался недолго - раскусили. «Послали меня не землекопом, а в бригаду маляров». Но тут освободилось место помощника нормировщика. «Не теряя времени, я на другое же утро устроился помощником нормировщика, так и не научившись малярному делу». «Нормированию я не учился, а только умножал и делил в своё удовольствие. Зато у меня был повод пойти бродить по строительству, и время посидеть». Потом Рыбинск и Загорская спецтюрьма, где «почти всё время работал по специальности — математиком». «И работа ко мне подходит, и я подхожу к работе».
В июле 1947 Солженицын объявил себя физиком-ядерщиком, и его перевели из Загорска в Москву, в Марфинскую шаражку – научно-исследовательский институт связи. Тоже раскусили, и понеслось… Кем он там только не был - математиком, библиотекарем, переводчиком с немецкого (который знал не лучше ядерной физики), а то и вообще полным бездельником. «Опять проснулась жажда писательства».
И Солженицын пишет, пишет…
Попутно сообщает, что требовали от него всего лишь две вещи: «12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству». За угождением, надо думать, дело не стало, иначе бы заставили работать. Но не заставляли: «В обеденный перерыв валялся во дворе на травке или спал в общежитии. Утром и вечером гулял под липами. А в выходные 3-4 часа играл в волейбол». А где же ужасы ГУЛАГА? Весь срок получал передачи и даже перебирал харчами: пишет жене - «Сухофруктов больше не надо… Особенно хочется мучного и сладкого».
И опять писал, писал…
Получился «ГУЛАГ» из рассказов заключённых и тюремного фольклора, унавоженных авторской фантазией: «Этой страсти я отдавал всё время, а казённую работу нагло перестал тянуть».
Но привычку нагло врать не бросил.
И все, кому надо было, поверили в размах сталинских репрессий, раздутых Солженицыным по-принципу «одна бабка на базаре рассказывала». И получился мыльный пузырь хрущёвской «оттепели», на радость широкой «передовой общественности».
Доктор исторических наук В.Н. Земсков, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, 10 лет изучал историю политических репрессий в СССР, получив доступ к статистической отчётности ОГПУ-НКВД-МГБ, вкупе с бухгалтерскими документами (Центральный государственный архив Октябрьской революции).
Оказалось, что десятки миллионов заключённых и расстрелянных - на совести Солженицына. Документы опровергают его ложь (не стану обсуждать литературно-художественные достоинства его творений - таковых не наблюдается вообще).
Реально же, с 1921 по 1953 годы «за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления» были осуждены 4 060 306 человек, из которых к высшей мере наказания были приговорены 799 455 человек. Максимальное число заключённых за всю советскую историю было зафиксировано на 1 января 1950 года — 2 760 095 человек. В эту цифру включены не только политические заключённые, но и осуждённые за уголовные преступления. В среднем численность заключённых по годам колебалась от 1,5 до 2,5 млн человек. (для сравнения: в 2013 году количество заключённых в США было 2,2 миллиона человек).
В истории своего предательства жирную точку поставил сам Солженицын: он не просто уехал из нашей страны, но и призывал, требовал от США срочно начать войну с СССР.
Евгений Колесников
Свежие комментарии