На плите — четыре кастрюли, в которых то ли кипела вода, то ли варились овощи. На кухне стоял приятный запах. Седоволосая женщина мнет ложкой . Улыбка сменяет напряжение на лице.

«Немцы - так они нас называли в деревне», — говорит Катарина Браун. Она раскатывает тесто на столе, вытирает лоб ладонью, которая была вся в муке, и смеется: «Там мы были немцами, а здесь мы - русские».

Семья Катарины Браун — семья русских немцев, которые в 1995 году вернулись в Германию.

Те, кто переезжал в ФРГ до 1992 года, считались переселенцами, а те, кто после 1993 года, — поздними переселенцами.

Переселение проводило федеральное управление, признание осуществлялось на основе федерального закона 1953 года. Немецкие меньшинства многие поколения жили в Восточной Европе и Азии.

«Я хотела лучшего будущего для своих детей», — говорит мать двоих детей. Экономическое положение в России было очень тяжелое. Работая учительницей в сельской школе в Николаевке, она практически не получала денег, на которые только изредка могла себе позволить покупать продукты. Поэтому сельские жители сами обеспечивали себя продуктами питания. Но как же можно купить еду, если полки в сельских магазинах пусты, а ближайший более крупный населенный пункт находится в десяти часах езды? 

«Некоторые мои родственники уже жили в Германии и были в восторге», — рассказывает Катарина. И ее родители решили уехать в Германию. Катарина и ее муж Сергей Браун в 1994 году тоже приняли решение переехать. «Если у нас появляется возможность улучшить жизненные условия, мы ее используем», — говорит 53-летняя женщина.

«Я как раз заканчивал ВУЗ в Новосибирске, когда мои родители спросили меня, поеду ли я с ними в Германию, — говорит старший сын Андрей. — Хотя оставалось еще шесть месяцев до окончания обучения, я поехал с ними». За обучение платили родители, он материально зависел от них. Отцу, у которого было собственное хозяйство, приходилось много работать. Кроме того, он брал работу у соседей, например, пас овец. «Я закончил обучение в Германии», — говорит инженер-экономист. «Поначалу здесь было сложно, все было настолько чужое и - вместе с тем - новое», — говорит его мать. Нужно было заполнять огромное количество всевозможных бумаг. «Нам нужно было познакомиться с немецкой культурой и выучить язык». «Дома, в деревне, нам не разрешалось говорить по-немецки, даже если мы и могли. Это было запрещено. То есть запрещали нам родители. Наши соседи всегда так странно на нас смотрели, когда мы говорили по-немецки. Когда я была маленькой, я хорошо понимала немецкий язык, только говорить было нелегко».

Переселение немцев в Россию проходило в18 веке при Екатерине II, она предоставила им землю и освободила от воинской обязанности. В деревнях в основном говорили на немецком языке, появились немецкие школы и церкви. Русское население нередко завидовало немцам, которым во многих сферах отдавали предпочтение. Возникли антинемецкие настроения. Последовала русификация. Русский язык стал официальным языком, на нем преподавали в школах. При сталинизме начали разрушать немецкие деревни и немецкую культуру. Вторая мировая война укрепила враждебные настроения по отношению к немцам. Говорить публично на немецком языке стало опасно, могли принять за фашиста.

Семья Браун посещала курсы немецкого языка в Дрездене. Они быстро обучались и уже через год хорошо говорили по-немецки. «Вначале было тяжело контактировать с другими», — говорит Андрей. — У меня еще не было настолько хороших знаний, и я не мог выражать свои мысли. Было время, когда я просто тихо стоял рядом и слушал. Я просто не мог говорить«. Его мать продолжает: «Я еще помню, как мы в первый раз пошли в продуктовый магазин. Мы были шокированы. Там было все. Все, что было нужно и не нужно». В Германии они могли теперь купить вещи, которые им даже не были нужны. Теперь Катарина Браун пьет не только просто кофе, но и капучино, о существовании которого она раньше не знала. Многие сладости были для нее в новинку, как и многие сорта мороженого. «В деревне для меня было уже счастье, когда я приносила для детей кое-что из сладкого. Здесь я уже не беспокоилась о том, что все раскупят», — смеется она.

Они были не единственными, кто переехал.

Переезжали семьи из России, Казахстана, Украины.

Все они жили в одном общежитии неподалеку от Дрездена, где в квартире с двумя комнатами и ванной разместилась и семья Браун.

На одном этаже жили восемь семей и делили общую кухню. «Было тесно. О спокойствии не было и речи. Из холла постоянно доносились крики или смех». Возможно, именно поэтому семьи быстро нашли общий язык. У детей было с кем играть. Все вместе сидели на кухне и ели вместе. Чаще всего разговаривали о прошлом, о профессии и о том, почему они переехали.

«Там я встретил свою первую девушку Олесю», — говорит, улыбаясь, Андрей. — Мы никого не знали, и люди в общежитии были единственными, с кем мы общались. Мы были одной большой семьей«.

Это ощущение общности помогло появлению чувства новой Родины. «Я до сих пор общаюсь с подругой из общежития», — говорит его мать. Им также помогали их немецкие соседи, отдавали старую мебель и посуду. С ними они разговаривали по-немецки. «Мы очень дружно жили».

Были и отрицательные моменты.

Плохо к переселенцам относилась, в основном, молодежь. «Однажды, когда я возвращался домой, в подъезде на лестнице стояла группа молодых людей. Они ждали меня. Я посмотрел на них, увидел, что они настроены агрессивно. Они оскорбляли меня и не хотели пропускать. Я убежал и ждал, пока они уйдут», — говорит Андрей.

Семья получала пособие. У них была крыша над головой. Помогали и в поиске работы. В Германии Катарина Браун не могла работать по профессии. Она начала переучиваться на воспитателя. Но здесь детей «тяжело контролировать». В России дети больше уважают взрослых и воспитателей.

Воспоминания о прошлом, о друзьях, о родственниках, конечно, остались. «Здесь нужно заранее договариваться, чтобы прийти в гости. Не как в России, где можно прийти без звонка и остаться допоздна», — говорит женщина, которая живет вместе с мужем в небольшом доме в Падеборне. Она счастлива.

Ее дети создали семьи. Андрей сожалеет, что много времени ушло на возобновление учебы в Германии: «Я в Германии не достиг всего того, что планировал». Оператор станка хотел стать инженером-экономистом.

Ситуация в России стала стабильнее по сравнению с теми временами. «Когда я сейчас вижу ситуацию в России, сожалею, что не закончил тогда там обучение».